альтернативный текст

Марина Щербенко про реалії українського мистецького ринку

17 Березня 2016

МАРИНА ЩЕРБЕНКО – АРТ-КОНСУЛЬТАНТ, КУРАТОР BOTTEGA GALLERY ТАSHCHERBENKO ART CENTRE, РОЗПОВІЛА ЯК ЗМІНИЛАСЬ КУЛЬТУРНА АУДИТОРІЯ В УКРАЇНІ, ЯКІ ВИКЛИКИ СТОЯТЬ ПЕРЕД СУЧАСНИМИ МИТЦЯМИ, А ТАКОЖ ПРО ТЕ, ЯК ІНВЕСТУВАТИ В МИСТЕЦТВО.

Зоряна: У світі популярно купувати полотна молодих митців і сподіватися, що згодом ці художники «вистрелять», а у тебе в колекції вже є їхні роботи. Таке буває на теренах нашого ринку?

Марина: Самый простой и проверенный путь, который чаще всего и выбирают начинающие коллекционеры, – это формирование коллекции из работ топовых художников. Считается, что в этом случае – меньше всего рисков. Единственная опасность в том, что сложно предугадать, будет ли еще рост цен на работы, то есть, оправдают ли себя такие инвестиции в случае следующей продажи работ. А в ситуации экономической и политической нестабильности, что особенно характерно последним годам в Украине, цены могут и на работы топовых художников стремительно снижаться.
Следующий шаг, который обычно делают коллекционеры, создав основу коллекции из работ топовых художников, – это обращение к молодому искусству. И среди молодых художников тоже есть свои звезды – с уверенным CV выставок, востребованные профессиональной средой и перспективные.

Зоряна: Хто саме в Україні? Цікаво почути імена.

Марина: Из талантов, в которые сейчас легко инвестируют, назову Назара Билыка, Анну Миронову, Марию Куликовскую, Руслана Трембу, Романа Минина, Анну Надуду, а также художники из группы РЭП (Революционное Экспериментальное Пространство – арт-спільнота молодих митців, які згуртувалися у 2004 на хвилі Помаранчевої революції – прим. ред.). У последних очень сильное CV, эти художники интегрируют украинское современное искусство в мировое культурное пространство посредством своего творчества. Их работы востребованы за рубежом в главных проектах.
В 2015-м  прям ворвались в нашу среду  художники Дарья Кольцова и Роман Михайлов – очень яркие молодые звездочки, с напором, потенциалом, энергией, переполненные идеями и страстью к их реализации.

Зоряна: У світі популярно купувати полотна молодих митців і сподіватися, що згодом ці художники «вистрелять», а у тебе в колекції вже є їхні роботи. Таке буває на теренах нашого ринку?

Марина: Самый простой и проверенный путь, который чаще всего и выбирают начинающие коллекционеры, – это формирование коллекции из работ топовых художников. Считается, что в этом случае – меньше всего рисков. Единственная опасность в том, что сложно предугадать, будет ли еще рост цен на работы, то есть, оправдают ли себя такие инвестиции в случае следующей продажи работ. А в ситуации экономической и политической нестабильности, что особенно характерно последним годам в Украине, цены могут и на работы топовых художников стремительно снижаться.
Следующий шаг, который обычно делают коллекционеры, создав основу коллекции из работ топовых художников, – это обращение к молодому искусству. И среди молодых художников тоже есть свои звезды – с уверенным CV выставок, востребованные профессиональной средой и перспективные.

Зоряна: Хто саме в Україні? Цікаво почути імена.

Марина: Из талантов, в которые сейчас легко инвестируют, назову Назара Билыка, Анну Миронову, Марию Куликовскую, Руслана Трембу, Романа Минина, Анну Надуду, а также художники из группы РЭП (Революционное Экспериментальное Пространство – арт-спільнота молодих митців, які згуртувалися у 2004 на хвилі Помаранчевої революції – прим. ред.). У последних очень сильное CV, эти художники интегрируют украинское современное искусство в мировое культурное пространство посредством своего творчества. Их работы востребованы за рубежом в главных проектах.
В 2015-м  прям ворвались в нашу среду  художники Дарья Кольцова и Роман Михайлов – очень яркие молодые звездочки, с напором, потенциалом, энергией, переполненные идеями и страстью к их реализации.

Зоряна: І яким чином підвищують попит на молоді таланти?

Марина: Мы работаем над формированием CV художников из их участия в выставках, главных проектах, конкурсах, из персональных проектов. В Украине есть такие, влияющие на процессы развития современного искусства, конкурсы, как МУХi, премия Малевича и премия PinchukArtCentre. В 2015-м появились новые конкурсы, хотя пока еще не понятно, это одногодки или будет дальнейшее развитие их деятельности. Как правило, их основывают наши олигархи. Это Firtash Foundation, которая на площадке Saatchi Gallery в Лондоне организовала выставку и свой конкурс. Также Фонд Александра Фельдмана в прошлом году сделал свой шаг в развитии этого направления, организовав Feldman Ecopark. А вот программа i3 Фонда Рената Ахметова, направленная на поддержку культуры в Украине, наоборот приостановила прием заявок на получение грантов, сконцентрировавшись на помощи пострадавшим на Востоке Украины.

Как и в любом другом бизнесе, создание бренда в искусстве тоже имеет место. И художники – их имена, это те бренды, которые с помощью различных механизмов становятся известными. Соответственно росту узнаваемости их имени повышается и цена на их работы. Например, Анатолий Криволап – один из самых популярных брендов украинского современного искусства. И удачный пример, чтобы увидеть, что ни один бренд не может быть создан на чем-то пустом и надуманном. Начиная свою творческую карьеру, он работал с фактурой, цветом, – сильный талантливый живописец, неординарная личность. Внутреннее интуитивное чувство цвета этого художника – очень редкое явление в мире искусства. Поэтому не случайно, что интерес к нему есть не только в Украине.

Зоряна: Що стосується Криволапа, то таке враження, що цей старий дідуган все життя, мабуть, більше тридцяти років, щось писав-писав – і раптом БАЦ! – у Лондоні його купують за шалені гроші. І вже всі його знають, усі його купують, навіть книгу видали. Хтось із режисерів, здається, казав, що у нас є така ментальна хвороба: поки десь у світі не станеш популярним, то тут ти – ніхто. Погоджуєшся?

Марина: Нет, это не ментальная особенность украинцев, а потребность интегрирования и включения украинской культуры в мировое культурное пространство. Но нас там даже не заметят, пока мы сами себя не организуем.

Анализируя локальную арт-среду, мы видим: существует ряд галерей, которые работают с художниками над формированием их имени, над продвижением их творчества в широкой аудитории. Кроме галеристов, есть еще свободные арт-дилеры и пара местных аукционных домов, которые подключают механизмы работы вторичного рынка. Некоммерческие пространства замещают Мыстецький Арсенал и Национальный Художественный Музей Украины; обе институции не делают закупок работ украинских художников и, конечно, не имеют постоянной экспозиции работ современных художников из так необходимых им, но не существующих фондов, которые должны формироваться системными закупками. Т.е. в инстуциональном кругообороте отсутствует такой важный механизм, как независимая профессиональная экспертиза, которую обычно производит музей современного искусства, которого в Украине нет, а названные мной ранее институции не могут его заменить.

Ведь кроме рыночных механизмов, на цену работ влияет уже упомянутое CV художника: участие в биеннале, фестивалях, групповых кураторских проектах, выставки, публикации, каталоги, книги. Но большая часть этих выставок должна проходить не только в коммерческих (галерейных) пространствах, в которых организатор коммерчески заинтересован, но и в музейных залах: выбор работ художника экспертами музея в музейную коллекцию подтверждает статус художника и его значимость в современном историческом контексте.

Вывод: в Украине отсутствует полноценный замкнутый институциональный круг, что провоцирует участников рынка спекулировать в своих коммерческих интересах, пользуясь его слабостями и пробелами.

Зоряна: Тобто ніде заробити собі певний статус?

Марина: Находим компромисы.

Несоответствие и отсутствие многих звеньев в цепочках взаимосвязей в популяризации современного искусства приводит к появлению таких институций, как Shcherbenko Art Centre – это своеобразный гибрид, так как мы вынуждены заниматься не только галерейной деятельностью, а и некоммерческой, чтобы хоть частично закрыть обозначенные ранее мной пробелы.

Это меня, галериста, подтолкнуло к развитию своей кураторской деятельности. Тогда как в идеале работа галереи сводится к организации выставок, участию в различных ярмарках, продажа работ, в том числе и на аукционах, а также налаживание связей с другими арт-институциями.

Я основала свой конкурс МУХі (Молодые Украинские Художники). Создавая эту институцию, я хотела систематизировать работу с начинающими художниками. Представьте, как этот процесс выглядел до создания конкурса: художники приходили в галерею в лучшем случае со своими портфолио на флешке, а в худшем – с холстами в руках, которые тут же раскладывались на полу выставочных залов.

Зоряна: А скільки років уже проходить конкурс?

Марина: Конкурс МУХі работает с лета 2009 года. Bottega Gallery начала свою работу в феврале 2008-го. Три года назад открылся Shcherbenko Art Centre. Сейчас полностью завершена работа по ребрендингу и активная деятельность Bottega Gallery стала одним из периодов истории создания бренда – Shcherbenko Art Centre, некоммерческой организации.

К концу этого года планируем открыть online store и новая галерея будет работать уже в интернет-пространстве, ориентируясь не только на локального покупателя.

Зоряна: Це такий собі інтернет-магазин, тільки ми говоримо про мистецтво, правильно?

Марина: Да. У нас уже была попытка. Почти год работал сайт Bottega Store, но, к сожалению, не оправдал наши ожидания, поэтому мы были вынуждены полностью отказаться от него и создать новый. Что-то было сделано не так и несвоевременно – нужно принимать во внимание состояние экономики Украины последние два года. Для меня это был определенный опыт.

Зоряна: Хоч війна і продовжується, ми поступово починаємо щось робити. Світові стало цікаво: а що тут? Окрім комерції, існує просвітницька місія мистецтва. Адже в міжнародних газетах описують якісь жахіття, а творчість показує внутрішній світ доступно. Це працює? Наші виставки і павільйони дійсно збирають людей за кордоном?

Марина: Да, наши художники и их проекты – очень интересны в арт-среде за рубежом! К примеру, наш украинский проект “Premonition: Ukrainian Art Now» в Saatchi Gallery, London в Великобритании, состоявшийся благодаря инициативе Firtash Foundation попал в 20-ку самых популярных экспозиций 2014 года по информации из The Art Newspaper на ряду с проектами-ретроспективами японской 86-летней художницы Яей Кусама (Yayoi Kusama), которая гастролировала по всему миру, и исторических выставок  Сальвадора Дали, Рене Магрита и Ван Гога (http://theartnewspaper.com/news/museums/visitor-figures-2014-the-world-goes-dotty-over-yayoi-kusama/ – прим. ред.).. Я работала над этим проектом одним из приглашенных куратором с директором Saatchi Gallery Найджелом Херстом. Большая часть работ, презентованных в Боттеге Галерее и Щербенко Арт Центре ранее, были отобранны и показаны в данном проекте. А именно: Даниила Галкина, Марии Куликовской, Анны Сороковой, группы Ten Point & Dis, Назара Билыка, Марины Талютты, Мирослава Вайды, Тиберия Сильваши и других. Я предложила тогда это название: “предчувствие”, так как многие работы наших художников сделанные задолго до событий Евромайдана были об этом, об этих страшных событиях Евромайдана… И мы получили невероятный результат – в день посещаемость нашей экспозиции в Saatchi Gallery достигала 5.498 посетителей!

Да, и наша локальная аудитория с каждым годом все расширяется. Появляется все больше культурных образовательных и просветительских программ. Уже не важно – это предложение формирует спрос или интелектуальный продукт становится востребован обществом. Для меня показательной была реакция посетителей нашего кураторского проекта «Папір.Світ.Мистецтво” в рамках Книжного Арсенала в прошлом году  (2015 прим. ред) – люди уже не проносились мимо выставочных залов. Посетители были контактными, интересующимися, внимательно рассматривали каждую работу, активно реагировали на интерактивные работы.

Такой явный интерес украинской аудитории стимулирует всех участников культурного процесса более остро ощущать необходимость в интеграции украинского искусства, в том числе для подтверждения этих локальных изменений. Нам очень важно, чтобы зарубежные кураторы приглашали наших художников в свои проекты, чтобы работы украинских авторов покупали иностранные коллекционеры. Но замечу, что интегрирование – это не только участие художников в выставочных проектах и продажа украинского искусства, нужно чтобы приглашали  работать наших кураторов, экспертов, менеджеров, музейных работников. Я уже третий год работаю приглашенным экспертом в чешском конкурсе имени Индржиха Халупецкого, учрежденного в 1990 году, одного из самых влиятельных в Чехии. Я стала первым в истории конкурса украинским экспертом в их международной комисссии. Меня пригласили, заметив мой кураторский проект «Украина сегодня» в пространстве Чешского Центра в Праге в 2013-м году. Это невероятно нужный обмен информацией, знаниями и наработками. Для меня это  очень ценный опыт, как результат, в Конкурсе МУХi я провела ряд реформ и мы уже получили позитивный результат. Но хочу обратить внимание, что проект «Украина сегодня» состоялся тогда благодаря  поддержке, в том числе и финансовой, Чешского Центра в Киеве, а именно инициативе Дагмар Остранской, в то время она была директором Чешского центра в Киеве и вторым секретарем Посольства Чешской Республики в Украине. Нам отказали в поддержке в Министерстве Культуры Украины, точнее предложили моральную поддержку, что означает: кто-то из Министерства готов был сказать речь на открытии. Это случай взаимосвязи показательный – мы нужны мировому сообществу, но таких инициатив должно быть больше, чтобы изменения были повсеместно ощутимыми.

Зоряна: В інших країнах, наприклад, у Німеччині є такі собі арт-банки. Їхні фінустанови не схожі на наші: там майже немає людей – одні автомати, але при багатьох банках є галереї. Це ж для притоку грошей в мистецтво? Тобто банки створюють свої галереї, свої колекції, інвестують. У них є такий досвід. Як у нас з цим?

Арт-банкинг в Украине не развит. Работа банков, которые хоть когда-то интересовались этим направлением, сводится в лучшем случае  к рекомендации дилера своему клиенту…

Это связано с бедностью в стране и низким уровнем культуры. Возможно, банкиры и хотели бы, чтобы при формировании инвестиционного портфеля присутствовали вложения в искусство. Но я думаю, что сам клиент не готов к этому. И не случайно: он не чувствует уверенности в этих вложениях из-за непрозрачности ценообразования на предметы искусства в Украине.

Такая ситуация связанна с неразвитостью самого рынка в Украине.

Сегодня основной конкурент у меня, как у галериста, это не мой коллега-галерист, к сожалению, а мой художник, с которым я работаю, а именно – его мастерская.

Когда художник продает у себя в мастерской сам, без участия галериста или дилера, никто не может проконтролировать цену и качество того, что он реализовал.  И это будет продолжаться, пока мы не уйдем от постсоветского восприятия значимости галериста самим художником, как злодея-спекулянта, который наживается на бедном несчастном художнике.

Пока, к сожалению, в украинской арт-индустрии все еще грустно в налаживании простых бизнес-процессов, чаще всего потенциальные инвесторы принимают решение не вкладывать свои деньги в галерейный бизнес, даже если была изначально заинтересованность. Мне бы хотелось, чтобы рядышком было как можно больше профессионалов высокого уровня, моих коллег, потому что вместе мы бы быстрее решили все эти проблемы.

Зоряна: А можеш змалювати портрет людини, яка купує мистецтво?

Марина: Конечно. Не буду углубляться в стандартные классификации, а опишу того клиента, с которым работаю я. Мой покупатель – это интеллектуально развитая личность, которая интересуется искусством, хочет знать больше, хочет с помощью этого увлечения расширить свой кругозор и привнести в свою жизнь то качество, которое дает искусство. Это те люди, которые начинают интересоваться тем, что происходит в мире искусства, которые по-другому наполняют свой отдых, которые специально едут и посещают биеннале, различные музеи, которые ждут от искусства не только эстетической визуальной картинки, а еще и очень глубокого эмоционального и концептуального наполнения. Эти люди обязательно интересуются, что за проект, почему художник его сделал, почему именно эту мысль он затронул, как это связанно с социально-общественной жизнью людей и какое это может оказать влияние на развитие искусства в дальнейшем.

Я очень радуюсь за свое окружение.

Зоряна: А яка роль держави у процесі інтеграції українського мистецтва у світовий простір?

Марина: Очень показательной была ситуация с Венецианской биеннале в прошлом году: наш министр культуры отказался поддерживать участие Украины и даже не приехал. Все состоялось за частные деньги. А ведь подготовка национального павильона на Венецианской биеннале – это наиболее эффективная возможность продемонстрировать всему миру открытость Украины, посредством современного искусства.

Но с другой стороны, периодически деньги дают наши украинские олигархи. Есть Фонд Рината Ахметова, PinchukArtCentre, Firtash Foundation, что-то делает Фельдман – да, это финансовые вливания в нашу среду, но отдача от этих средств – специфическая: за этими деньгами стоит личность, которая преследует свои интересы.

Зоряна: Ми можемо це писати?

Марина: Конечно.

Источник: http://slovo.co.ua/2016/03/15/realiyi-ukrayinskogo-mistetskogo-rinku/